Борис Акопов рассказал GOODBYEOFFICE о начале творческого пути режиссёра, детали создания фильма «Бык», а также студенческие времена во ВГИКе.
— Есть ли у Вас какой-то свой метод работы с актерами?
— Да фиг знает. Наверное, есть. Каждый вырабатывает свой птичий язык в общении с артистами, и они друг друга начинают понимать. Я лично не даю себе отчета в том, что конкретно я делаю, чтобы вывести человека на ту или иную эмоцию. Мне кажется, это очень простая штука. Просто нужно выбирать хороших артистов, они тогда сами работают, даже делать ничего не нужно.
— Правила жизни от Бориса Акопова.
— Надо не расслабляться, во-первых, но и уметь расслабляться тоже нужно. На самом деле нужно уметь лавировать. Никогда не устанавливать незыблемые правила. Правила существуют для того, чтобы их нарушать. Я против правил. Я за свободу. А свобода она не предполагает каких-либо правил. Поэтому делайте, что хотите.
— Что мечтаете снять? О чем у вас «болит»? Почему?
— На данный момент я работаю над следующим своим проектом. Мне вообще сложно ответить. Меня часто спрашивают: «Как у Вас появилась идея “Быка”?» Да черт его знает. Как-то вот появилась. Я в какой-то момент начал серьезно задумываться, когда это началось. Когда зачатие произошло. И я не нашел. Это какая-то такая штука, которая сама. Это то, что называется пресловутым вдохновением. Я в него в один момент не верил и думал, что на самом деле вдохновения не существует, что нужно просто работать, просто брать и делать. Когда будешь трудиться, трудиться, трудиться, что-то получится. Нифига. Если будешь трудиться, трудиться, трудиться, будет просто ремесленническая поделка. А нужна какая-то эфирная фигня, эфемерная. Она существует. Я ищу эту штуку. Я хочу ее найти и навсегда к себе забрать.
— Какие у Вас планы на будущее, сценарий?
— Пока идет фестивальная возня с «Быком». Сейчас поедем в Китай, Прагу, еще куда-то. На самом деле меня это уже начало утомлять, потому что хочется идти дальше. Была бы моя воля, я бы сказал: «Пошли все на фиг и оставьте меня в покое, я хочу заниматься следующим проектом». Хотя вдохновение вдохновением, но работать тоже нужно. Писать, переписывать, перечитывать, показывать, советоваться.
— Как молодому режиссеру снять без гос. финансирования? Это возможно?
— Нет проблем снять фильм без гос. финансирования. На самом деле получить гос. финансирование это не невозможно. Больше того, это очень даже возможно. А если говорить в отсутствии гос. финансирования, кино такая штука, что, в принципе, снимать можно вообще без бабла. Но это займет очень много времени и сил. Все равно какие-то затраты нужны. Я за партизанский кинематограф. Он имеет место быть. К сожалению, у нас в меньшей степени. В Штатах там дофига такого кино. Оно входит в определенную нишу. У них отдельные фестивали. Иногда эти картины попадают на большие фестивали и имеют прокат. В первую очередь нужно иметь совершенно ******** людей, которые за твою идею сделают что угодно. Просто нужно их заразить какой-то своей идеей, чтобы они были такие же сумасшедшие, как ты. Это круг общения по интересам. В моем ближайшем окружении все были синефилами. Но заниматься этим стал только я один. А один в поле не воин. Да даже одному можно снять кино, наверное. Можно снять на телефон. Я видел фильм на фестивале в Выборге, который получил главный приз, он был снят на айфон. Но они сэкономили только на механике. А на изображении потеряли.
— Что думаете о Полунине?
— Полунин талантливый чувак. Я с ним лично не знаком. Я смотрел документальный фильм о нем. Фильм мне понравился. Он сам, как танцовщик, очень сильный был чувак. У него уже возраст. Можно найти посильней танцовщиков на данный момент. Хотя изначально он был очень талантливый.
— Хотели бы снять фильм про русский балет?
— У меня есть заявка на документальный фильм о русском балете на гастролях в США. Я сам бывал на таких гастролях, и это очень смешно. Это реально классная идея. Более того, мы почти запустились с этой заявкой, потому что один мой друг документалист нашел американских продюсеров из Департамента культуры, и они готовы были дать бабки. И даже давали. И мы даже нашли театр. Это был без пяти минут запуск. Но все посыпалось. Бывает. Не случилось, но еще может произойти.
— Какое кино, музыку, литературу предпочитаете?
— Кино люблю разное. Я много всего смотрел и смотрю. Но мне кажется, я уже все посмотрел. Я посмотрел «Китайский квартал» Паланского. Это скучный фильм оказался. Я так расстроился. Я был меломаном, сейчас перестал слушать музыку. Слушаю ее только по работе. Много всякой разной литературы. Мне кажется, что я все перечитал. Я читаю лекции по русской литературе Набокова.
— Что для Вас любовь?
— Любовь — это фундаментальное понятие. Это сложная штука, очень человеческая. Очень неоднозначная, имеет много значений под собой. Можно кофе с утра любить с молоком, или, не дай бог, чай с молоком. Или можно любить человека бесконечно до того, что можно самовыпилиться. Это амплитуда чувств.
— Что думаете о нашем современном кинематографе?
— Ничего хорошего в принципе не думаю. Вообще, когда думаю про кинематограф, мне печально становится. Я считаю, что в 20-м веке были сняты самые хорошие фильмы. Киноязык уперся в стенку. Мы перевариваем. Недаром появился постмодерн в кино. Шедевры, фильмы, которые больше, чем просто кино, которые стали искусством, культурой, на которых люди помешивались, — такое кино закончилось в 21 веке. Искусство это себя переварило. Сейчас это на графике, больше такой аттракцион.
— Почему снимается мало фильмов?
— Потому, что денег нет, не окупается. Сколько бы денег ни было, все можно потратить на фильм. Деньги можно найти на улице. А есть гос. штука, которая называется поддержка экспериментальных проектов, поддержка дебютных проектов. Они выделяют деньги. «Бык» был снят на эту сумму, ни копейкой больше. Не только я их получил. В год получают 10-15 проектов. Дебютанты, которые могут быть откуда угодно, не обязательно из ВГИКа. Из ВГИКа 1-2 человека.
— Расскажите про ВГИК. Что он Вам дал?
— ВГИК дал мне какое-то время кайфа. Когда я поступил, все первокурсники были в эйфории, потому что понимали, что теперь являются частью определенной культурной базы. По этим коридорам ходили Тарковский, Шукшин. Это вставляет. На первом курсе все очень счастливые ходят. Потом ко второму курсу уже надо что-то снимать, уже ничего не получается, хвосты висят и все такое прочее. Я прожил там шесть лет. Я поступил на документалку, меня выгнали после года обучения. Мне пришлось еще раз поступать. ВГИК мне дал какую-то базу. Там были хорошие педагоги, которые любили своих студентов, пытались их чему-то научить. Все-таки можно научиться самому. Важно, чтобы человек, который учится, понимал, что он жаждет этого, у него есть потребность. Тогда он будет развиваться, идти. А не так, что, типа, вот я пришел, учите меня.
— Бытует мнение, что там ничему не учат и поступают туда исключительно «избранные». Что скажете?
— Мы хотели считать себя избранными, мы и считали. ВГИК — это не самый блатной институт на свете. Кому нужен этот ВГИК, когда есть другие более крутые институты, где действительно получше тачки припаркованы. Со мной учились обычные ребята.
— В одном интервью Вы сказали, что полет фантазии не ограничен и можно начать с чего угодно. Почему девяностые прошлого века, а не будущего?
— Хороший вопрос на самом деле. Детство — очень важная штука. Если идти дальше по творческому пути, то я думал о 90-х будущего. Когда я готовил свою первую картину, я хотел понять, откуда я пришел, а не куда иду. Чтобы понять себя, нужно понять, что было тогда, когда ты формировался, когда тебя родители воспитывали. Как было родителям воспитывать в то время. Мне нужно было это еще раз пережить.
— Какие чувства фильм, по Вашему мнению, неизбежно должен вызвать у зрителя? На какие мысли натолкнуть? Какие возбудить желания, намерения?
— Я хотел снять эмоциональное кино. Мне кажется, эмоциональное кино куда-то ушло у нас. Я хотел сделать в хорошем смысле аттракцион. Не как в современных голливудских фильмах. Аттракцион может быть психологический, эмоциональный. Где ты что-то переживаешь не потому, что тебе показывают Годзиллу, а потому, что человеку, к которому ты подключился, грозит что-то, или он любит кого-то. Что-то такое психологически более тонкое. Я хотел, чтобы люди, которые будут смотреть мою картину, получили эмоции. Чтобы они улыбались, плакали, чтобы им было страшно. Чтобы они что-то вынесли из кинотеатра. Благородные и правильные цели я для себя ставил. Это для меня была задача.
— Как создавался сценарий?
— Я закончил ВГИК и не понимал, что делать дальше молодому дипломированному режиссеру. Я уехал к маме в Балашиху переключиться, переварить все это. Там прожил все лето. Вернулся в Москву осенью, когда начался ВГИКовский кинофестиваль. За эти 4 месяца я написал сценарий. Я вернулся на ту почву, где я рос, взрослел, где я кое-что видел из того, что вошло в картину. И писал. Я бегал по утрам, ездил на велике на источник. И работал, писал. Как-то оно само создавалось. Это время спачковалось в пшик. Разложить по полочкам, как я это делал, я не могу, но в итоге это вылилось в сценарий.
— Кто помогал снимать?
— Там была куча людей. Многие пришли со мной из ВГИКа. Я привлек оператора, второго режиссера. Еще кучу людей, которых я знал, с которыми уже имел какие-то совместные работы. Ты учишься пять лет и тебе нужно что-то снимать. И я пробовал разных людей в разных функциях и понимал, кто больше подходил как соавтор, просто как человек. В итоге после 5 лет у меня сформировалась такая группа, которой я доверяю целиком и полностью, как себе.
— Откуда средства на съемку? Сколько потратили?
— Минкульт на дебютные работы выделяет 25 млн. руб. Это называется на поддержку, т.е. подразумевается, что еще там какие-то деньги будут. Но в основном бывает так, что это все.
— Как подбирали актеров? Где искали?
— Кастинг-директор — это человек, у которого есть база, который занимается тем, что ходит по театрам, знакомится с молодыми артистами. Он все знает про это, она в данном случае. Мы с ней советовались в определенное время, потому что весь день в предпродакшене разделен на задачи, и приглашали. Сначала я выбирал по фотографии и видеовизиткам мальчиков и девочек. Назначали встречи, они приходили, мы знакомились. Потом уже отсеивали, кто интересней, кто больше подходит. Потом ансамблевые пробы, т.е. кто больше походит друг другу. Такой интересный процесс, более живой. Сидеть над бумажками мне не очень нравится.
— Как выбирали объекты для съемок?
— Нужно было найти ту атмосферу, которая была нужна мне, которую я объяснил своему оператору, художнику-постановщику. Мы начали гонять по городам и весям. Очень далеко, к сожалению, уезжать невозможно из-за денег. Всех туда возить это очень геморройно. Искали ближайшие большие города Подмосковья: Тула, Тверь, Новомосковск, Ярославль, что-то еще. Во все эти города ездили. Проживали там по 3-4 дня. Ходили, просто лазили, искали всякие заброшки, чахлые дома, стучались в двери, говорили: «Можно посмотреть? Мы из киногруппы». Все было классно. Такая романтика. Зима была, ужас.
— Как создавали костюмы?
— Сложно было утвердить на проект именно художника по костюмам. И мы нашли. Великолепная девочка. Она согласилась. Потом я еду в троллейбусе на Мосфильм, она звонит и говорит: «Борь, я че-то не готова, я, типа, не буду». А у нас до начала съемок всего ничего. В итоге там ей чуть ли не угрожали, чтоб она не уходила никуда, и она не ушла.
— Как проходил монтаж?
— Монтаж был очень суровым. Я монтировал сам. Мне, конечно, предлагали монтажку и монтажера, но это значит, что мне нужно будет летом каждое утро ездить на Мосфильм. А это меня очень парило. Это дорого, долго. И что? Я и сам монтировать умею. И там будет сидеть еще чел какой-то, которому я должен буду говорить: «Туда. Сюда». А я режиссер монтажа. Я, когда учился во ВГИКе, работал на кино, на телевидении. Лучше меня никто бы не смонтировал в любом случае.
— С какими трудностями столкнулись по ходу съемок?
— Да, *****, каждый день трудности. С любыми. Единственное, никого собака не покусала, людоеды не съели. Все остальное было.
— Вам фильм самому понравился?
— Мне самому фильм в целом понравился. То, что я задумал, получилось на высокий процент. Картина для меня самого состоялась процентов на 70. Это очень не плохо. Понятное дело, что я многим недоволен, многое ушло, получилось не так, как я хотел.
Автор: Степан Ковалев
Фото: Александра Сухова
Редактор: Ольга Шарова