В чём секрет эффективной работы, сколько можно заработать на любимом деле и как зажигать людей — рассказывает создатель писательского проекта «Шторм», Михаил Лазарев.
Михаил Лазарев любит три вещи: когда его называют Капитаном, курить кальян и хорошие тексты. Поэтому встречу с Михаилом мы назначили в лаунж-кафе и, прежде чем начать интервью, убедились, что Капитан доволен вкусом стоящего перед ним кальяна.
— Объясни в трех предложениях что такое «Шторм»?
— Это такое сборище писателей. Которое можно назвать «сектой». И семьёй. Это три предложения, да.
— В одном из постов об истории проектов ты пишешь: «Человек с блогом — это не одиночка, а часть некой большой системы, в которой все друг друга знают, а больший вес имеют либо мастодонты, которые начинали несколько лет назад, либо те, кто пытается подстраивать игру под себя».
Ты выбрал второй путь. Как ты видел развитие событий на старте?
— В момент, когда всё это дело начиналось, была глобальная цель: создать инфополе, в которое самому будет не стыдно приходить и потреблять классный материал. Мне хотелось иметь место, пространство, куда я могу прийти и загрузить себя контентом, который мне бы нравился, на весь день. И чтобы людям он нравился. «Всего лишь писатель» — это оно. То самое инфополе. Туда можно прийти и кайфовать целый день.
— У «Шторма» есть аналоги в мире или проект уникален от и до?
— У меня есть подозрения, что на западном блогерском пространстве есть парочка похожих проектов. В русскоязычном пространстве, честно говоря, не знаю аналогов, просто потому, что я собрал все самые прикольные механики, которые только можно было, и сделал из этого что-то новое. «Шторму» выходить на англоязычную арену пока рано. Был план сделать это в 2018-2019 году, но я решил сосредоточиться на РФ.
— Что стало толчком к созданию «Шторма»? Стало тесно в «Россия пишет» и «Волнах» или появилась очередная великая идея?
— Мне надоело собирать людей в «Волны» каждый раз по новой. Понимал, что люди в моих проектах растут. С ними происходят хорошие, позитивные изменения, но я их собираю только на две недели, а потом мне приходится делать всё то же самое, чтобы собрать тех же самых людей. Ну, и в целом, мне хотелось создать какой-то закрытый клуб, тусовку. То есть в самом начале «Шторм» был закрытым, попасть туда можно было только по приглашению кого-то из действующих участников.
— О команде и участниках твоих проектов хочется поговорить отдельно. В отзывах люди рассказывают, как изменилась их жизнь за время участия. Каково это — знать, что ты принял в этом непосредственное участие?
— Поначалу страшно было. Когда к тебе приходит человек и говорит, что благодаря тебе бросил работу, развёлся и уехал в другой город, ты сидишь и думаешь: «Что я наделал?» Я не знаю, как это происходит. Как это делает проект, который был завязан изначально на текстах, несмотря на то, что я внедряю туда какие-то психологические штуки. Но я-то не психолог, я экономист. Тем не менее, работает именно так. Группа из самых разных людей собирается воедино, и синергия работает.
— Твой статус в социальных сетях — «Зажигаю людей». А что получаешь ты? Заряжаешься эмоционально от людей внутри «Шторма»?
— Да, это так. Я это понял, когда после «Россия Пишет» набралось отзывов 200-300. Я их периодически перечитывал, как перечитываю то, что есть сейчас — несколько тысяч отзывов. Да, это всё меня зажигает.
— Какими достижениями участников своих проектов ты особенно гордишься?
— Очень сильно кайфую от того, что девочка, которая была в «Шторме», выиграла блогерский конкурс «Палаты №6». Теперь она официальный блогер сообщества, у неё своя рубрика. У нас люди находят работу с помощью текстов, причём не обязательно связанную с текстами. Не знаю, можно ли считать достижением то, сколько народу у нас развелось и переехало…
— А если говорить о писательстве, литературе? Можешь хотя бы навскидку сказать, сколько людей издавали книги, выигрывали конкурсы?
— Если честно, статистики именно по этому вопросу у меня нет. Знаю, что у нас книжки издавали человека 2-3. Просто у нас немного другой профиль и лично я в книги не лезу. Мы туда, наверное, пойдём в 2019 году. По конкурсам… Тоже человек 10-15. Перекличка недавно была — так, ради интереса. Люди просто скромные и редко хвастаются, поэтому я не знаю всего.
— Ты видишь в людях больше потенциала, чем они сами видят в себе?
— Очень часто. Люди, которые приходят в общество, и я не исключение, склонны занижать собственный потенциал, значимость и всё остальное и не видят того, что видят окружающие. Стандартная психологическая штука. Одна из вещей, которой служит «Шторм» — это сообщество единомышленников, которое тебя поддержит и покажет, что ты чего-то стоишь и делаешь что-то классное.
— «Шторм» — это тексты, люди, задания, развитие. Фактически, «Шторм» — это бизнес. Когда ты основал проект, ты чётко знал, как будешь развивать его как бизнес?
— И да, и нет. Я знал, к чему иду — до сих пор иду, но на старте, например, «Шторм» существовал немного иным образом. Я два или три месяца писал задания каждые два дня и, честно говоря, тогда я закончился. И вот в марте прошлого года пришла мысль, что надо менять концепцию. Тогда появились первые наметки того, что стало грантом в «Шторме» — деньги за задания. Люди начали генерировать контент, я освободил себе кучу времени, и дал им финансовую награду. Теперь это автономный процесс.
— «Шторм», «Всего лишь писатель» и «Волны» геймифицированы: участники получают игровую валюту, пандарики, за те или иные действия. Это веяние тренда или осознанное желание?
— Пандарики появились, если я правильно помню, на восьмой «Волне». С одной стороны, это веяние тренда, потому что это классная работающая механика. Я, как хардкорный геймер, могу заявить, что это работает. У меня за плечами три года World of Warcraft, 7000 часов в Dota 2. Я знаю игровую индустрию и тащу оттуда работающие вещи и потихоньку внедряю их в «Шторм». Это всё работает и будет работать.
— Меняется ли со временем отношение людей к платным проектам? Готовы ли люди платить другим людям за то, что их время от времени будут пинать и заставлять развиваться самостоятельно?
— Знаешь, здесь можно ответить цинично и нормально. Я отвечу и так, и так.
Цинично. Человек, который никогда ни за что не платил в интернете, не делал онлайн-покупок, нуждается в дешёвом продукте, с которого всё начнётся. Человек поймёт, что это не лохотрон. После этого появляется доверие.
Если говорить по-человечески — да, отношение меняется. Рынок растёт, появляется всё больше толковых проектов. Главный драйвер, наверное, обучение языкам: репетиторы понимают, что можно в течение месяца заниматься с пятью учениками и получить сумму Х, а можно собрать сто учеников, вести их и получить сумму 10Х. И ты сразу понимаешь, чем надо заниматься.
— Если бы ты не выбрал этот рынок тогда, на старте «Шторма», стал бы входить в него сегодня?
— Да, вполне можно было бы заняться тем же самым. Просто зная всё, что я знаю сейчас, сделал бы всё быстрее. Раза в три. Просто потому что я убеждён, что в инфосфере не так много вещей, вокруг которых всё вертится. Тексты — одна из основополагающих. Даже для YouTube, существующего в видеопространстве, надо написать текст, на котором ты будешь строить ролик. В принципе, из ниши, которую я занял, можно прыгать в любую сторону. Дальше я, скорее всего, пойду в дизайн — просто он ещё ближе.
— Какие изменения за последние несколько месяцев принесли большой позитивный результат?
— Не знаю насчет нескольких месяцев, но когда мы запретили ныть, это дало очень мощный толчок в чате. В мультфильме «Зверополис» есть момент, где волки охраняют базу, и один другому говорит: «Если ты сейчас завоешь, мы все завоем». То же самое происходит с нытиками. Один начинает ныть — все начинают ныть. Если ты запрещаешь ныть первому, все остальные тоже не ноют. Есть популярное слово «токсичность». Токсичная атмосфера. Мы её убрали. Мы запретили ныть, и сейчас этого почти никто не делает.
— Есть ли тренды, которые могут сделать твой проект бессмысленным?
— Если все резко начнут бояться ФСБ и поудаляются из соцсетей. Всё человечество. Тогда, пожалуй, будут проблемы. Но мы можем писать на бумаге…
— Какой вопрос ты задаешь себе каждый день?
— А не ***** [фигню] ли я делаю?
— Какова твоя самая большая и дерзкая цель?
— Я почерпнул у умных людей прикольную мысль о том, что у денег есть логический предел. То есть какая-то сумма, которую ты физически можешь потратить за свою жизнь, не ударяясь в безумный гедонизм. В моём случае, прикидывая, что я проживу лет до восьмидесяти, и закладывая максимальные затраты в месяц, это примерно миллионов 600. Это амбициозная цель на данный момент, мой логический предел.
— Веришь в существование вдохновения?
— Процентов на 90% — нет. Верю, что надо брать и работать. Я верю в состояние потока, когда ты себя в него загоняешь. Что-то делаешь — я, например, кальян раскуриваю, — и после этого тебя тянет поработать, хорошо текст идёт. Но вот именно вдохновение, муза пришла, что-то ещё — нет. Текст рождается во время письма.
— Что для тебя хороший текст?
— Текст, который я вижу впервые, и мне с первых двух-трех предложений хочется его дочитать. У меня за спиной, не знаю, тысяч 40-50 прочитанных текстов, безумное количество. И, как правило, если я смотрю на текст, пробегаю очень быстро глазами, и мне хочется его дочитать — значит, текст хороший. И я практически никогда не ошибаюсь
— Планируешь сам написать книгу?
— Этот вопрос задают мне с момента, когда я начал писать каждый день. С каждым днём, с каждым месяцем вопрос становится всё менее стёбным и всё более серьёзным. Если честно, до сих пор не считаю, что я вправе писать книгу, потому что не знаю, о чём её писать. Но когда-нибудь — безусловно надо будет. Это прикольное достижение: «Я написал книгу. Вот моя книга. Все можете почитать и сказать, что она отстой».
— Что бы ты сделал, если бы потерял всё прямо сейчас?
— Я бы… начал вкалывать с нуля. Я ещё помню, как три года назад работал продажником за 15 тысяч рублей, потому что меня не брали на нормальную работу. Так что, да, я знаю, как с этого начинать. Это больно, но хрен с ним.
— Каким ты видишь своё счастье?
— Я себе это всегда так представлял… Не знаю, насколько это реально сейчас. Мне лет 60-70, я сижу в домике на своём острове. Ко мне прилетают дети, внуки. И один ребёнок играет на саксофоне обязательно, второй — на скрипке. Это при том, что у меня слуха нет, поэтому у них, скорее всего, тоже не будет. Может, они наймут людей, которые будут играть на саксофоне и скрипке. То есть, если убрать стёбный момент, моя мечта о счастье — это большая и крепкая семья. Где я такой дед с приколами, а в семье все друг друга любят и у всех всё хорошо.
— В какой стране ты хотел бы жить?
— Это будет странно, но мне нравится эта страна. Здесь люди, которых я понимаю, которые живут теми же паттернами и той же историей, что и я.
— Любимые книги?
— «Трилогия желания» у Драйзера; трилогия «Мы, боги» Вербера; серия «Трое из леса» Никитина; «Атлант расправил плечи» Рэнд; «Зеленый король» Сулицера; «Игра в бисер» Гессе.
— Любимый литературный герой?
— Главный герой «Зелёного короля», Реб Климрод. Мне нравится его чудовищная воля к жизни. Человек, который прошёл концлагерь, выжил, а потом построил одну из величайших бизнес-империй на Земле, при этом оставаясь анонимом — это прекрасно.
— К каким порокам ты чувствуешь наибольшее снисхождение?
(смотрит на кальян, смеётся)
— К тем, которые не делают из человека животное. Алкоголь — делает. Скажем так, к порокам, которые не приведены в крайность.
— 3 принципа твоей жизни?
— Я никогда не нарушаю данное слово. Так повелось очень-очень давно, я решил, что это хороший принцип и ему надо следовать. Поэтому я очень редко даю слово, из меня его чаще всего чуть ли не клещами вытягивают. Потому что люди знают, что, если я дал слово, мне придётся с ним жить.
Есть принцип, который я у своего деда перенял. Он всегда говорил: «когда что-то происходит, что-то плохое, надо сначала решить проблему, а потом переживать». Это самый правильный принцип, на мой взгляд. Ты решил проблему, а дальше — чего переживать?
Я не держу зла на людей. В принципе не умею обижаться. Либо убиваю человека сразу, либо мы миримся.
— Принципы, которых ты придерживаешься в работе?
— Я не работаю с людьми, которые не видят очевидного и не могут принять чужую точку зрения.
Большая часть пабликов — мусорные. Там публикуется всякий треш, а главное — они зарабатывают на всяком мусоре. Поэтому я не публикую рекламу. «Всего лишь писатель» завязан на инфобизнесе, при этом там постоянно публикуется контент. Это классно, я нашёл нишу и горжусь этим.
Я стараюсь, чтобы то, что я делаю, не вредило людям, а помогало. То есть если я понимаю, что человек пришёл в тот же «Шторм» и ему «не заходит», я с ним разговариваю. Либо человек меняет отношение, потому что я объясняю, как это должно работать, либо он просто уходит, потому что ему это не нужно.
— Как зажечься самому, чтобы зажигать других?
— Надо гореть какой-то идеей. Перебирать, перебирать, пока не найдёшь то, что тебя сильно увлекает, и ты начинаешь с этим работать. Что бы человек ни делал, если он это делает долго, упорно и добивается какого-то результата, это будет зажигать других. В принципе — просто не лениться.
— Девятая «Волна» — последняя. Чего ждать дальше?
— На февраль планируется большой запуск, но уже другой. Он тоже будет бесплатным, тысячи на две, может, две с половиной участников, он будет уходить в формат сюжетных квестов. Что касается «Волн»… Ну, может быть, через год ещё что-нибудь напишу. Несмотря на то, что сейчас мне говорят, что я опять копнул куда-то слишком глубоко, не уверен, что у меня получится так ещё раз.
— А что скажешь напоследок?
— Шторминь.
Узнать больше о проектах Михаила Лазарева можно в группе Всего лишь писатель.
Автор: Ксения Черкашина
Редактор: Мария Сосорова, Кира Федосова
Фото: Алёна Силантьева